Всем привет!

Как вы скорей всего знаете, на прошлой неделе 4 дня я был в монастыре Иова Почаевского в Мюнхене. Из Голландии ехали вдвоем с моим хорошим знакомым из храма на машине, что заняло около 8 ми часов.

Поселили нас не в самом монастыре, а в вагончике, где летом жили рабочие, помогавшие строить техническое помещение. Хорошо, что там была буржуйка. Она не дала нам замерзнуть. Правда, в первую ночь, по неопытности, мы ее натопили так, что не верхних полках двухъярусных кроватей спать было совершенно невозможно. В общем, первая ночь была ужасна. А если учесть, что вставать надо было в 4 утра, то можно представить, что в первый день мы ходили как две сонные мухи. Но уже не следующую ночь мы приноровились растапливать печку, и весь последующий ночной отдых проходил хорошо.

Теперь пришла пора рассказать о режиме, по которому живет монастырь.

В 4 утра начинаются службы и молитвы, которые длятся до 8 ми утра. В 8.30 очень плотный завтрак. Порции хорошие. Я даже пару раз откладывал пищу в специальную тарелку. После этого начинаются работы. В первый день мы занимались уборкой, а следующие два дня прокладкой водопроводной трубы. Примерно в 12.30 чай. Садиться при этом нельзя. Это для того, чтобы монахи и работники не засиживались за чаепитием. С 13.00 до 14.30 можно поспать или отдохнуть иным образом. После этого снова работа. В 17.00 молитва. 18.30 ужин. С 7ми и до 8ми вечера снова молитва. Ко сну можно отходить после вечерних служб примерно в 21.00.

Можно подумать, что сна достаточно. Но, во-первых монахи не ложатся сразу спать, а еще читают свое личное молитвенное правило, которое по времени может длиться еще несколько часов. А во-вторых, я, например, так уставал от многочисленных поклонов на службе и тяжелой работы сочетающейся с постной пищей, что мне сна было мало. Кроме того подъем в 4 утра, даже при условии почти 7 часов сна, доставлял неудобства. Было трудно быстро перестроить привычку просыпаться позже этого времени. Очевидно, это зависит не только от привычки, но и от самого факта очень раннего подъема. Такой вывод делаю т.к. много раз замечал, что монахи в первые часы утренней службы иногда зевали. А ведь многие из них в монастыре живут уже многие и многие годы и привычка должна была уже выработаться. Но тут, конечно нужно вспомнить о том, что неизвестно во сколько они на самом деле ложатся спать.

Пара слов о монастырской еде. В непостные дни монахам подавали сыр, масло, молоко, яичницу. Порции большие. В воскресенье была рыба и стакан вина, что придало этому дню истинно праздничную атмосферу. В постные дни пища очень скудна и однообразна. Картошка, гречневая каша, вареная цветная капуста и другие овощи. Это сопровождается поджаркой из моркови и лука с добавлением бобов. Днем же к чаю подают только сухари.

Принимают пищу по звонку колокольчика настоятеля монастыря. Есть можно только до второго звонка колокольчика. Чтобы успеть мне приходилось есть очень быстро. Интересно, что вино можно было начать пить тоже только после специального звонка колокольчика. Я не смог объяснить себе это правило.

О насельниках. В монастыре два владыки, настоятель и еще 7-8 монахов. Кроме монахов живут там несколько работников. Некоторые работники не ночуют в монастыре, а приезжают для работы из города в дневное время. Интересно, что главный язык в монастыре – русский. Все службы идут исключительно по-русски. При этом трое из монахов немцы, а еще один из Македонии. Все они в различной степени выучили русский язык. Возраст монахов очень разный. Самому старому, думаю, около 55-ти, самому молодому около 20-ти. Судьбы очень разные, что и понятно.

Монастырь выполняет важную социальную функцию. Если владыка видит, что оступившийся человек имеет желание изменить свою жизнь, он дает возможность это сделать в монастыре. Так появился там один бывший разбойник и один бывший наркоман. Оба трудятся, посещают богослужения, а тексты на старославянском читают лучше меня.

Главной работой для монахов является изготовление свечей, ладана и печать книг. Летом монахи выращивают овощи в огороде. К сожалению, во время нашего пребывания никакой активной работы в типографии не было, но за изготовлением свечей и ладана я понаблюдал. Долгие годы для всех немецких приходов утилизация огарков свечей была большой проблемой. Просто в мусор их нельзя выбрасывать. Накопилось больше 25 тонн огарков. И тут проявил себя один работник монастыря. Это пожилой уже еврей, которого во время олимпиады 80 «попросили удалиться из Москвы компетентные органы» – как он сам это описывает. Так он оказался в Германии. Он оказался изумительным инженером. Инженером с большой буквы. Он придумал и сконструировал два аппарата для монастыря. Во-первых, агрегат, в который загружаются огарки, нагреваются там, очищаются от остатков фитилей, а потом горячий воск под давлением распыляется в холодную струю воздуха, в результате чего получаются восковые гранулы, которые можно использовать для изготовления новых свечей. При этом остатки фитилей уже можно спокойно выбрасывать. Второй же аппарат – это собственно станок по изготовлению свечей. Раньше их делали вручную. Окунали фитиль в расплавленный воск до тех пор пока не получалась свеча. Но это процесс очень долгий и многотрудный. Наш же герой придумал специальную рамку и сделал станок, который с равными регулируемыми промежутками наматывает фитиль на рамку. Кроме того, он сделал станок, который позволяет закреплять несколько рамок в блок и окунать весь блок в расплавленный воск. Таких блоков четыре. Они крутятся. Получается, что можно одновременно окунать до 3000 будущих свечей. Производительность увеличилась взрывообразно.

Монастырь теперь перерабатывает все огарки из немецких приходов, а взамен поставляет свечи. Получилась своего рода монополия. Свечи являются главным источником дохода монастыря. В целом, у меня сложилось впечатление, что монастырь живет небедно. Например, они смогли купить за пару сотен тысяч евро станок по производству свечей из парафина. Именно там используется переработанные огарки. Но помогает монастырю и хорошее отношение со стороны государства к религиозным организациям. Аренда здания и прилежащей земли всего 1000 евро в год.

Интересно, что здание, в котором теперь размещается православный монастырь, в свое время было построено для гитлерюгенда. И теперь станок по производству восковых свечей, например, находится в помещении, где раньше был югендовский бассейн. Есть в здании и старое бомбоубежище.

И тут подхожу к описанию работы, которую мы выполняли. Послушения, как это называется в монастыре, бывают самыми разными. Но основное дело было – замена главной водопроводной трубы. В процессе выполнения этого задания мы на своей шкуре, что называется, прочувствовали немецкую основательность начала ХХ века. Трубы там прочные, надежные, тяжелые. Пилить их было очень тяжело. Укреплены они были тоже очень надежно. В общем, пришлось попотеть. Но под напором современного оборудования труба сдалась, и мы успешно поменяли ее на тонкую, легкую и современную. (Разумеется, работы выполнялись под наблюдением специалиста в этом деле.)  Таким образом, мы смогли внести и свою посильную лепту в дело устроения монастыря.

В заключении скажу, что за четыре дня нам удалось подружиться с монахами, которые, не смотря на свою внешнюю молчаливость и черную одежду, оказались очень открытыми и добрыми людьми.

В воскресенье нам удалось причаститься. После чего я заказал сорокоусты за наших болящих членов семьи. Поэтому, начиная с понедельника, о нас начали молиться монахи еще и в Германии.

Я очень рад тому, что такая поездка состоялась т.к. она дала своего рода встряску, заставила опомниться, ведь быт «замыливает» мозги, а пост и молитва наоборот обостряет все чувства и разум.